Из книги "Шаббат. История, философия, литература"
"Амана" - институт публикаций по вопросам иудаизма для репатриантов
Я.Фихман
ШАББАТ
I. С древнейших времен народ Израилев рассматривал день Шаббат как особый дар, как дар благосклонности Божьей, как знак союза между ним и Господом. Иным был бы жребий Израиля, если бы Шаббат не защищала его. Можно без преувеличения сказать, что Шаббат является наиболее ярким, наиболее оригинальным созданием еврейского гения*. Ни в одном из торжеств и праздников не выражаются в столь полной мере сущность еврейства, его самостоятельность, его идеалы, как в этом священном дне.
День седьмой издавна рассматривался не только как день отдохновения от трудов будничных, нет, значение его гораздо шире. Это время остановки, остановки всей будничной жизни - час, когда из иных миров изливается в жизнь дух чистоты и святости.
Народ всегда видел в этом дне знак освобождения, свержения ига буден, знамя победы. Победы священного над обыденным, духа - над материей, период, когда нечисть отступает, и святость вновь овладевает миром.
Неспроста этот день был освящен настолько, что каждое поколение венчало его новым блеском, прибавляя что-то к его святости. В каждом поколении день этот был милостивым укрытием, надежным убежищем в море злобы. Каждое поколение понимало, что Шаббат не дает народу опуститься, ослабеть духом и плотью, наконец, просто исчезнуть. Каждое поколение понимало, что Шаббат спасает народ, является для него источником здоровья, восстановления сил, вечного обновления.
Все, что утрачивалось на протяжении шести дней гнета, восстанавливалось в день субботний.
Святость Шаббат - не только святость традиции. В идеале она связана с надеждой человека, с мечтой о будущих поколениях. Шаббат - зачаток грядущего освобождения человечества, она как бы провозглашает контуры новой жизни. Человек, подготовленный к восприятию дня полного покоя, уже не закабален, как раньше. Шаббат - день освященности, отрешения от мелочных каждодневных забот, отряхи-вания праха обыденности. Это день подготовки к новой жизни. Без такой остановки человечество никогда не сможет стать воистину свободным.
Шаббат подготовила народ Израиля к новой жизни - более осмысленной, более достойной. Она воспитала еврейскую семью в духе жизни, исполненной любви и мира. Во множестве сказаний и изречений присутствует мысль, что Шаббат - день примирения, день,приносящий мир в отношения между супругами, между отцами и детьми. Ведь нарушением Шаббат считается не только работа, но и любая ссора, любая обида, всякое нарушение мира в доме. Шаббат дает образец достойной семейной жизни.
Так Шаббат превратилась в некий "хрустальный дворец", в который нельзя вносить всю муть буден. На пороге этого дворца стираются все огорчения, забываются все обиды, умолкают все вздохи. "Шаббат - чтобы не плакать", и даже траур, даже горе отменяются, откладываются. В свете священных огней Шаббат исчезают все тени жизни.
Во все времена еврейские предания украшали Шаббат драгоценными камнями фантазии и поэзии. Шаббат превратилась в невесту, образ, по которому томился народ, на протяжении веков лишенный уверенности и покоя. На Шаббат еврей опирался, она была основой его жизни, его существования. Всю неделю он тяжело трудился - и только ради нее. С радостью он терпел лишения в будние дни, отказывал себе во всем - лишь бы в Шаббат не терпеть ни в чем недостатка. Это ожидание Шаббат окрашивало высокой радостью и тяжкие будние дни.
Шаббат превратилась для народа Израилева в фундамент мироздания, в неотъемлемую часть природы, венец творения. Весь гигантский процесс сотворения мира стал как бы лишь подготовкой к его кульминационному пункту - Шаббат, а мир -всего лишь "раскрашенным и разрисованным балдахином" в честь "царицы Шаббат". В этом смысле все шесть дней творения - только канун Шаббат.
С течением времени Шаббат сделалась также и символом грядущего мира, указанием грядущего избавления, пришествия Мессии. Поэтому на нее возлагались такие надежды, она стала залогом избавления. В том, что Шаббат соблюдали все, усматривали столь сильное всенародное стремление, что оно могло ускорить освобождение:
"Если бы Израиль сумел соблюсти первую субботу, никакой народ и никакой язык не мог бы совладать с ним" (тр. Шаббат, 118,2). "Если бы евреи соблюдали две субботы кряду по закону - тотчас были бы они освобождены" (там же).
Не счесть всех изречений и преданий, посвященных Шаббат! Народная фантазия ненасытна. Душа народа полна такой благодарности Господу за этот добрый дар, что неутомимо изыскивала все новые связи с возлюбленным днем. Шаббат становится источником всякой святости, всего великолепия: "Шаббат равноценна всем заповедям", "Шаббат никогда не будет отнята у Израиля".
Шаббат облегчала жизненные страдания, ужас многовекового изгнания. Не случайно едва ли не все угнетатели Израиля прилагали усилия, чтобы упразднить Шаббат. Они ощущали, что в ней - источник спасения еврейского народа, живая вода, пока у народа есть Шаббат, никакая сила не сможет его истребить. Еще фараон египетский понимал, что Шаббат для евреев - пора величия, время, когда всякое угнетение отмирает, что в Шаббат у народа как бы прорастают крылья свободы, что этот народ нельзя полностью закабалить, пока он придерживается святости Шаббат.
В воображении народа, в его поэзии Шаббат обрела черты живого образа, окрашенного истинной любовью, образа невесты, оберегающей свой народ, сеющей в нем чистоту и веру. Какой иначе была бы жизнь еврея, тянущего бесконечную лямку забот и страданий, чтобы обеспечить семье ежедневное скудное пропитание? Жизнь, которая была бы безысходной и безвыходной, если бы не она, светящая ему издали с улыбкой надежды на устах, если бы не она, несущая покой и избавление -плата и награда за всю боль, за всякую обиду.
Светлый образ царицы, исполненной симпатии, на протяжении всех шести дней недели витал над адской жизнью еврейских кварталов. Только Шаббат сглаживала морщины на лицах удрученных людей, проливала мягкий свет на юдоль печали, на мир, который заботы и голод сделали миром мрачных теней. Шаббат была надеждой, тихим берегом, где могли, наконец, отдохнуть пловцы, уставшие от вечного барахтанья в житейском море.
Древнее предание о реке Самбатион, которая всю неделю ворочает камни, а в субботу течет тихо и спокойно - символизирует этот удивительный образ. Будние дни - дни злобы и гнева, дни всемирной бури, и лишь Шаббат усмиряет эту "бурю", умиротворяет бушующие силы и примиряет их. С приходом Шаббат воцаряется мир, сглаживаются противоречия, выпрямляются перекосы, злые ветры проносятся мимо ее благословенного круга. Отступает даже строгость, и души человеческие вновь открываются навстречу счастью, навстречу милосердию.
В день субботний еврей становится другим. Человеческий венец вновь украшает его согбенную голову, его потерянная было гордость вновь возвращается к нему. Вместе с будничными заботами он сбрасывает и будничные чувства, освобождается от мелочей жизни, возвышается. "Субботних евреев", сияющих и праздничных, не удовлетворяет одно только избавление от трудов и забот. Их стремления выше -они жаждут протянуть над миром нить милости и блага, возвратить миру тот первоначальный блеск, которым он сиял до того, как змий-искуситель осквернил его своей мерзостью.
II.
Суббота была радостью нашего детства. Она распрямляла наши сгорбленные спины учеников хедера. В течение всех бесконечно долгих дней недели мы молились на нее, мы ждали ее прихода, и уже в пятницу утром, повторяя субботнюю главу Торы, мы с радостью ощущали, как незримое ее тепло проливается на нас. Веяло иным духом, и все становилось каким-то другим, все улыбалось дружественно. Дома и на улице, в хедере и в синагоге - везде ощущалось, как смягчается тяжесть ежедневного гнета, приближается час жизни в ином мире.
Она все ближе, она входит! Подобно принцессе, укутанной в белое, спускается она на нас с вершин мира и, едва войдя, тотчас изменяет печальный облик всего окружающего. Другим становится угрюмый отчий дом, другой - тоскливая улица. Как веселые звездочки, мерцают в окнах огоньки субботних свечей, и свет, изливаемый ею на людей и животных, создает в мире такую атмосферу покоя, что кажется - счастье продлится не один день, а всю жизнь. Так размеренны, так тверды шаги царицы, что не хочется верить, что она лишь зашла к нам как гостья, и завтра, едва наступит вечер, она уйдет, исчезнет.
Каким безрадостным было бы наше детство, если бы не Шаббат!
Однако, уже и взрослыми, мы не перестали ощущать прикосновения ее добрых рук. Но особенно ярким стал ее след на Земле Израиля, где к нам вернулась наша юность, а сердца открылись восприятию святынь.
В Тель-Авиве и в Хайфе, в Иерусалиме и в Тверии, в любом селении, где бы оно ни было, везде можно узреть свет благости, простирающийся над миром в день субботний.
Тель-Авив - отнюдь не религиозный город, город, в котором властвует "модерн", однако в пятницу после полудня приближение субботы различаешь невооруженным глазом на каждом шагу. Ритм жизни замедляется, еще недавно шумные улицы наполняются тишиной. Исчезают повозки с рынка, смолкает грохот автобусов. Кажется, улицы делаются просторнее и шире. Площадь, где улица Алленби спускается к морю, на короткое время пустеет и будто невидимый свет освещает ее. Над морем нависают, как субботние занавески, вышитые голубым предзакатные прозрачные облачка. Словно легкая перегородка отделяет небесную высь и тихие воды. Само море свернулось у берега и отдыхает в покое священного дня. Человек, сидящий на берегу, ощущает в воздухе, в доброй тишине, в бормотании волн, лениво набегающих на берег, - во всем он чувствует нежность Шаббат. Воистину сладостны предсубботние вечера на берегу моря, омывающего Отчизну!
Еще сильнее впечатление от встречи "царицы Шаббат" в древнем Иерусалиме. По узким улочкам, под сумрачными арками одна за другой проходят группы евреев, чтобы встретить светлую царицу у Стены (Плача). Они движутся боязливыми короткими шажками - умытые, обновленные, сосредоточенные, будто боясь пролить каплю той великой благодати, которую несут в себе, как дар признательности царице... Всю дорогу, от самой крепости Давида, их разноцветные одеяния сливаются в один прямой и сильный поток. Они похожи на полномочных послов каких-то держав и, глядя на них, вполне можно поверить, что они только что прибыли из дальних стран, и нынче впервые со священным трепетом направляются к Стене, чтобы предстать пред ликом Всевышнего.
Во все времена час встречи Шаббат был связан с ощущением приближающегося избавления (так же, как на исходе Шаббат на душе щемило от близящегося гнета повседневности).
Эта атмосфера с давних пор особенно ощущалась в Цфате, в Тверии - вообще во всем Галиле. Ореол таинственности, томительное ожидание Мессии всегда сопровождали ее. Знаменитая песнь "Пойдем, любимый...", написанная цфатским поэтом рабби Шломо Алкабецом,- это не только песнь встречи Шаббат, это и настоящий мессианский гимн, провозвестник избавления.
Каббалисты усматривали в начале Шаббат самый подходящий момент, час, когда произойдет освобождение. Все свои надежды они связывали именно с этим часом, очищающим и объединяющим все сердца в едином порыве восторга и пробуждения. Только бы сумели сыны Израиля воспользоваться этим мгновением, не упустить его!
Лишь тот, кто вдыхал прозрачный воздух Цфата в субботние вечера, кто видел трепещущие на поверхности Кинерета отражения субботних свечей, - лишь тот в состоянии оценить все очарование Шаббат в Галиле. Все дующие здесь ветры как бы несут в себе "Шаббат покоя". Все звезды, будто начищенные в честь Шаббат, восклицают: избавление близко, оно приближается!
____________________
* Шаббат - не "создание еврейского гения", а исполнение заповеди Всевышнего (Ред).
